"Плохой банк" как "средство преодоления кризиса": Куча денег для спасения банков, а в нагрузку – бесплатный урок о безумии капитализма
Нам говорят, что дело обстоит следующим образом. Кризис затягивается, потому что бизнес в нашей стране никак не хочет снова налаживаться. Происходит это оттого, что банки – "жизненные артерии нашей экономики" – не снабжают предпринимателей кредитом, который им просто необходим. Такое поведение банков объясняется тем, что у них много "токсичных активов". Поэтому между ними, а также в их отношениях с предпринимателями "царит недоверие". Следовательно, государство должно им помочь, чтобы тем самым вызволить всех нас из кризиса. Для этого необходим "ультимативный шаг по спасению банков". Имя ему: "плохой банк". Ничего подобного у нас еще не было, да и затраты весьма велики. Однако необходимость очевидна – "время торопит". К тому же идея "подкупает", и "логики она не лишена": государство борется с кризисом, избавляя банки от "плохих долгов", которые выкупает у них специально для этого созданный банк. Логичнее не бывает. "Плохой банк" переводит обесцененные активы на свой баланс, а затем возвращает их банкам в виде займов, ценность которых гарантирует государство. Этим идея и подкупает: балансы банков будут "расчищены", доверие между ними "восстановлено", в кредитный бизнес "вдохнут новую жизнь". Ни дать, ни взять – "важный шаг на пути преодоления кризиса".
Задача поставлена непростая – все это нужно посчитать разумным, и уж по крайней мере срочно необходимым.
*
С устоявшейся точкой зрения на финансовый кризис можно согласиться в одном: на данный момент банки не справляются с той благородной задачей, которую им приписывают. Вот только их цель никогда и не заключалась в том, чтобы служить предпринимателям, снабжая их кредитом. Напротив: ценные бумаги стали "токсичными", потому что не способствуют обогащению банков. Или, как говорят специалисты, они превратились в "малоликвидные" активы, от которых, дескать, "нужно как можно скорее избавиться". Однако, по словам тех же самых специалистов, с этим возникают странного рода проблемы. Выбросить эту макулатуру на свалку нельзя, для столь "токсичного мусора" нужно специальное хранилище. Трудности с удалением отходов начинаются с интересного вопроса о том, сколько "отравы" находится в собственности банков. Вопрос сложный – чтобы его разрешить, нужно все-таки знать, какие активы "токсичны", а какие нет. На самих активах этого не написано. Сколько они на данный момент стоят и есть ли у них вообще ценность, сколько они будут стоить в будущем и станут ли они снова "ликвидными" – все это никому не известно. Для профессиональных торговцев ценными бумагами наверняка нашлось бы достаточно отправных точек для спекуляции. Однако с этим обстоит дело так же, как и с самими активами: вопрос о том, какова их ценность, решается на практике, т.е. во время торговли, в ходе конкуренции между продавцами и покупателями. Вот только торговля-то прекращена самими торговцами. Во-первых, банки ничего не покупают, потому что опасаются получить макулатуру вместо источника богатства, которое приумножается само собой. Во-вторых, они не выставляют свои активы на продажу. И было бы что выставить, да боязно. Не найдется покупателей – и это будет доказательством никчемности их активов. А если нужно продавать, чтобы расплатиться по долгам, то это сбивает цену. И продавец тем самым уменьшает размер своего имущества. Такое вот безумие царит в рыночной экономике, лучше которой, как известно, не бывает. Ценными бумагами не торгуют, потому что они не обладают ценностью. Они не обладают ценностью, потому что ими не торгуют. Еще абсурднее – катастрофические последствия всего этого. Вся экономика не работает так, как должна, потому что долги в виде бумаг, претендующих на увеличение их ценности в будущем, не находят покупателя, который пожелал бы приумножить свое богатство, вложив в эти бумаги. Кризис охватывает не только торговцев ценными бумагами, но и товаропроизводителей вместе с торговыми сетями и государственным бюджетом. А все потому, что торговля обесцененной бумагой не приносит прибыли тем, кто ей торгует.
*
Именно это рыночное безумие хотят спасти путем создания "плохого банка" – чего бы это ни стоило. Гигантские суммы тратятся специально на то, чтобы обесцененные активы не были списаны за отсутствием ценности. В лучших традициях фальшивомонетчиков государство создает юридическую фикцию ценности банковского капитала, потерявшего ценность. Для этого основывается банк, официально начинающий свою деятельность с банкрота, – тем самым он спасает от банкрота остальные банки, обеспечивая им основу дееспособности. Чтобы снова оказаться в плюсе, они продают свой минус "плохому банку" – финансовой структуре, чей бизнес заключается в двадцатилетнем хранении обесцененного имущества в качестве богатства, закрытого "на перерыв". Стоит государству вмешаться – и капиталистическое приумножение денег снова ладится, по указу! Уплатив 10 % от балансовой стоимости обесцененных активов, банки снова получают кредит, при помощи которого они уже загнали себя и все народное хозяйство в тупик. На этот раз надежность долговых обязательств гарантирует государство, а не полет фантазии банков с их искусством структуризации ценных бумаг. Благодаря этому банки снова могут использовать долговые обязательства по все тем же "испытанным" правилам своего ремесла – как источник приумножения собственного богатства! Таково банальное положение вещей, которое столь успешно маскируют никчемными фразами о "жизненной артерии нашего общества", такова природа бизнеса, для "спасения" которого государству ничего не жалко. Кому это кажется нелепым, тот находится на правильном пути. Вот только на этом нельзя останавливаться. Все-таки безумие "плохого банка" – ничто по сравнению с коммерческим принципом, для сохранения которого его создают.
*
Когда нас заверяют в том, что при отсутствии функционирующей банковской системы никакого роста экономики не будет, то это наводит на размышления. Какой же бизнес процветает, когда банковская система функционирует как надо? Очевидно, тот самый, который осуществляется как раз в этой системе. Торговля долговыми обязательствами словно товарами, превращение одолженных денег в ценные бумаги, претендующие на постоянное повышение ценности и приносящие по продаже прибыль, – таков источник богатства банков, от которого зависит все общество: когда банковский бизнес не ладится, он утягивает за собой и все остальное богатство. Фанаты капитализма сами признаются в том, какой принцип правит экономической жизнью "рыночного общества". Использование одолженных денег в качестве источника собственного богатства, создание на их базе все новых и новых ценных бумаг обогащает не только тех, кто ими торгует, но и является эликсиром жизни для всех остальных субъектов прославленной рыночной экономики, включая самих должников. А это значит, что на всех их возлагается обязанность служить приумножению такого рода богатства. Те, кто распоряжается одолженными у общества деньгами и сам отдает их в долг, получая взамен право на растущую сумму денег, держат в руках всю "реальную экономику", командующую общественным трудом. Все-таки нам открыто заявляют: если расчеты банков не оправдываются, то повсюду прекращается закупка рабочей силы и средств производства. А когда заодно уничтожается источник заработка простых граждан, то это ведь "само собой разумеется".
*
Говорят, деньги правят миром. Во времена кризиса об этом говорят чаще – в качестве морального упрека. Делать этого не стоит. Нечего упрекать мир в несправедливости после того, как идея создания "плохого банка" окончательно расставила все точки над "i". Вместо этого нужно просто принять к сведению этот "бесплатный урок". И тогда станет ясно, что деньги с их претензией на постоянное приумножение больше ни на что и не годятся, кроме как править миром. Абсурдность конструкции под названием "плохой банк", гигантские затраты на его создание и поддержание в течение двадцати лет – все это не оставляет никаких сомнений в том, как неизбежно и неумолимо командует рыночной экономикой режим денег, в котором их постоянно должно становиться все больше. У того, кто усвоит этот урок, пропадет всякая охота носиться по жизни с никчемным убеждением о несправедливости нашего общества, в котором, мол, "на самом деле" имеют важность совсем другие приоритеты.
